Даша прожила в моей семье почти три года. После окончания школы она поступила учиться в колледж в своём родном городе. Там у неё была своя квартира, которая осталась ей от мамы. Было решено, что после наступления совершеннолетия, Даша переезжает жить к себе. Чем ближе приближался срок, когда она должна была уйти, я всё чаще стала думать о том, что мне не хватает дочери. У мальчиков адаптация успешно пройдена, мы уже родные, жизнь наладилась. Дашина комната освобождается, а вместе с этим появляется какая-то пустота, чего-то не хватает. Я начинаю просматривать страницы сообществ в соцсетях, где рассказывают о детях, которым нужны родители, планирую поездку в Петербург, где у меня уже раньше всё так хорошо сложилось с поиском. Вдруг неожиданно раздаётся звонок из моей опеки. Хотя, может быть, не совсем неожиданно. Мне почему-то так и представлялось, что позвонят и скажут: это Вы о дочке мечтаете? А у нас есть! Примерно так и получилось. Меня спросили: после ухода Даши я, случайно, не хочу ли ещё взять ребёнка.
Мне рассказали, что есть девочка, которая в 1.5 года попала в детдом, поскольку её родители были лишены родительских прав. Её звали Эля. Потом её забрала к себе бездетная семейная пара. Девочку выбрал и сразу полюбил муж, а его жена с этим согласилась. Они оформили опеку. Прошло пять лет, но мама так и не смогла принять девочку. Муж с женой были на грани развода из-за отношения к приёмной дочери. В начале Элю нужно было много лечить и заниматься с ней. Приёмной маме пришлось оставить работу. Дома были постоянные скандалы. Во всех своих семейных проблемах мама винила девочку, несколько раз она приезжала в опеку с желанием вернуть ребёнка. Там, как могли, разруливали ситуацию, находили психологов, сами вели беседы, но ничего не получалось. И, несмотря на то, что Эля очень сильно была привязана к своему приёмному папе, было решено забирать её из этой семьи. Сотрудники опеки хотели бы, чтобы девочка сразу же попала в другую семью, минуя казённые учреждения. Меня спросили, готова ли я её взять. Эле на тот момент было уже 7 лет. Я посоветовала со своими домашними, они согласились. Особенно горячо эту идею поддержали мальчики, они давно уже мечтали о младшей сестрёнке, представляли, как вместе будут играть и как они будут о ней заботиться. В начале октября Даша должна была уехать, в середине октября наступали каникулы. Эля училась в первом классе. Было решено, что в каникулярное время Элю забирают из семьи и привозят к нам домой. Я приготовила комнату, разложила там игрушки и книжки, не выпускала телефон из рук, думая, что позвонят с минуты на минуту. Но вот долгожданный звонок и мне сообщают, что родители Эли передумали отдавать её. Отбой. Я представляю, что переживает мама, у которой происходит выкидыш. Она ждёт, готовится к появлению малыша, в своих фантазиях рисует, как всё будет. И вдруг происходит непредвиденное. У меня было что-то похожее на выкидыш. Я не выносила свою беременность. Подумала, что, наверное, это было всё-таки не моё. Нужно искать дальше. Прошло больше двух месяцев и накануне Рождества неожиданно прозвенел звонок из опеки. Меня спросили, не передумала ли я взять Элю. Она сейчас находится у них, её всё-таки пришлось забрать из семьи. Опека в отношении неё официально прекращена и сейчас её повезут в больницу на обследование. В один момент мне стало и легко, и страшно. Полегчало от мысли, что больше не надо искать. Мечтала о дочке и вот она уже есть. А страшно потому, что знаю, что надо будет пережить. Я уже проходила адаптацию, мне известно, как это тяжело. По рассказам других приёмных родителей и психологов я знаю, что дети после возвратов из других приёмных семей ещё трудней проходят адаптацию. В очередной раз подумала, ну, ничего, как-нибудь переживём с Божьей помощью.
На следующий день мы поехали с мальчиками знакомиться с Элей в больницу. На всё детское отделение в больнице было два ребёнка. Новогодние каникулы, все разъехались по домам. Эля не выглядела подавленной, казалось, что ей даже нравится, что её поместили сюда. Но это только видимость! На самом деле, она очень тяжело всё это переживала. Сколько потом слёз было пролито со словами: почему со мной так поступили, почему они отдали меня? почему папа меня забыл?
Пока вся страна была на каникулах, мы каждый день ездили в больницу, знакомились, начинали привыкать друг к другу. А в первый рабочий день нам оформили предварительную опеку, и мы поехали домой все вместе. Предварительная опека – это очень удобная вещь. Когда нет готового комплекта документов на руках, можно довольно быстро её оформить и забрать ребёнка домой. У меня не было свежего медицинского заключения, оно действует всего 6 месяцев и на его получение уходит немало времени. А также не было действующего заключения о возможности быть усыновителем, оно действует два года, поэтому сделали предварительную опеку. Она оформляется на 6 месяцев. За это время можно спокойно собрать все документы и делать уже или постоянную опеку, или подавать документы на удочерение.
Начался привычный этап оформления документов. Он оказался у меня в этот раз не без сюрпризов. Оказалось, что подавать заявление на обучение в школу теперь можно только в электронном виде. Нужно было, чтобы Элю исключили из старой школы и приняли в новую, которая находится рядом с нашим домом. При заполнении документов через портал госулуги я допустила ошибку, из-за которой последовал отказ в зачисление в образовательную организацию. Повторно после отказа можно было подать документы только через 7 или 10 рабочих дней. Всё это время ребёнок должен был пропускать учёбу. Поехала в МФЦ оформлять документы на регистрацию по месту пребывания, оказалось, что им надо отдать на 2 недели оригиналы документов. А если не представить в школу оригиналы, то опять будет отказ в зачислении. Пришла в свою опеку. Сколько раз они меня выручали! Очень им благодарна за это! Сотрудница опеки Юлия Николаевна позвонила в управление образования, начальнику паспортного стола и очень просила оказать мне содействие, поскольку страдают интересы ребенка. Проблема сразу была решена! В школу взяли уже на следующий день, регистрацию оформили в ускоренном порядке.
Потом пришлось несколько раз ездить в поликлинику, где была прикреплена Эля, не могли найти её медицинскую карту. Потом долго сама не могла пройти медкомиссию. Наш инфекционист ушёл на больничный со своим ребенком. Пришлось ждать его больше двух месяцев, пока он выйдет. Как оказалось, на весь наш район он единственный специалист.
Надо быть готовым к тому, что таких преград может быть много. Не представляю, как могут этими всеми вопросами заниматься работающие люди. Хорошо, что у меня свободный график работы.
Когда приехали домой, стали разбирать и раскладывать на места вещи, обнаружили среди документов свидетельство о крещении. Оказалось, что у Эли по крещению имя Елизавета. Мы сказали ей, что её можно звать Лизой. Она обрадовалась, попросила, чтобы мы только так её и звали. Потом мы подумали, что, если у Эли такие плохие воспоминания о прошлой жизни, может быть лучше поменять ей имя. Новая жизнь, новое имя. Потом на суде по удочерению я просила об изменении имени, суд с нами согласился. Так наша Эля стала Лизой. И я об этом решении не жалею.
Потом началась адаптация. Если до этого я считала, что с мальчиками была сложная адаптация, то теперь я поняла, что это были ещё цветочки. У Лизы было всё гораздо труднее. Сколько наших с Лизой слёз было пролито «то вместе, то поврозь, а то попеременно». Были и знакомые проблемы, например, с враньём и воровством, но более сложные, чем у мальчиков. Я ходила к классному руководителю, ездила в опеку, чтобы посоветоваться, что лучше сделать. У меня просто опускались руки. Беседуем, мне кажется, ребёнок всё понял и больше так не будет делать, но через несколько дней заглядываю в школьный рюкзак и нахожу там несколько чужих вещей. Кажется, что это никогда не прекратится. Сотрудница опеки тогда дала мне несколько советов и предложила помощь психологов. В такие моменты, мне кажется, не надо замыкаться в себе, нужно искать внешнюю поддержку. И никогда не допускать мысли, что мне достался плохой ребёнок. Я считаю, что дети плохими не бывают, у каждого есть свои особенности, хорошие и не очень. И, кроме того, у наших детей есть ещё и какой-то свой багаж из пережитого прошлого, от которого не так просто избавиться. Наличие этого багажа не основание ставить крест на ребёнке. Как говорили наши предки: «терпение и труд всё перетрут». После каждого такого трудного момента с Лизой, она спрашивала меня: «Мам, а ты правда меня навсегда взяла? Ты меня никому не отдашь? А ты всё равно меня любишь?» Иногда ей по ночам сняться кошмары. У неё до сих пор пока ещё не пропал этот страх быть отверженной.
Я считаю, что ко всем этим трудностям, которые возникают с приёмными детьми, да и вообще у всех по жизни, надо относится как к решению математической задачи. Например, задача из учебника, которую надо решить: из вагона метро на остановке вышло 5 человек, и вошло 8. После этого в вагоне стало находится 12 человек. Сколько было пассажиров в вагоне в начале? Бессмысленно спрашивать, почему вышло 5, а не 6, или почему вошло больше, чем вышло. В этой задаче дано именно такое условие, именно эту задачу и надо решать. Нравится она или нет. Такая задача перед нами стоит и такая нам выпала жизнь. С кровными детьми тоже бывает не просто.
Лизе в первый год очень тяжело давалась учеба, нам приходилось очень много с ней заниматься. Я репетиторов не брала, самой пришлось стать в какой-то мере педагогом. Я считаю это хорошим опытом для себя, хотя это было очень непросто. Сейчас, когда прошло уже почти два года, учёба потихонечку выправляется.
Суд по удочерению прошёл быстро, когда оглашали решение, мне показалось, что старое имя Лизы произнесли неправильно. Я подумала, что показалось. Её полное имя не очень распространённое и похоже на другое более известное имя, отличается только одна буква. Потом я долго не могла забрать на руки решение, оно не было подготовлено. В этот раз мне не пошли на встречу и не обратили решение к немедленному исполнению, хотя и прокурор, и представитель опеки не возражали против моей просьбы. Но судья решила, что нет весомых аргументов для этого. Когда я, наконец, забрала копию решения, увидела, что там всё-таки есть ошибка в имени. С этой ошибкой нельзя было получить новое свидетельство о рождении. Мне пришлось подавать заявление об исправлении ошибки и ждать нового суда. В результате мы чуть не остались без поездки на море, билеты удалось купить в последний момент.
